Статная, ясноглазая, с длинной русой косой, как бы воплотившая в себе облик сказочной красавицы, – такой предстала на экране Алла Ларионова в роли Любавы в фильме «Садко». Тогда, в начале 1950-х, юная актриса, дочь директора райпищеторга Бауманского района Москвы, была еще студенткой актерского факультета ВГИКа, где училась в мастерской корифеев отечественного кино – С. А. Герасимова и Т. Ф. Макаровой.

Ее родители познакомились в годы гражданской войны в армии легендарного Котовского. В семье очень любили кино, а Аллу Тарасову просто боготворили. В ее честь и назвали родившуюся дочь. Спустя годы внешняя схожесть двух актрис обросла легендой: прошел слух, что Ларионова – дочь Тарасовой. А встретились они лишь однажды – на приеме в Георгиевском зале Кремля. Алла Константиновна подошла к Ларионовой, поцеловала ее и сказала: «Ну, здравствуй, доченька!» «Вас тоже замучили вопросами?» – спросила ее молодая актриса. «Еще как! Но я всем отвечаю, что у меня только есть сын и нет такой прекрасной дочери».

«Садко», первый серьезный фильм Аллы Ларионовой, имел успех не только в СССР – он получил приз на фестивале в Венеции, где молодая актриса поразила всех своей свежестью и красотой.

Хотя сама к себе она относилась довольно самокритично: «В юности я была очень смешная, этакая кувалда толстая: крупное лицо, две косички, конопушки. Главное – была молодость».

Мягкая женственность и обаяние способствовали успеху Аллы Ларионовой в амплуа лирической героини. А истинную популярность актриса завоевала в сложной драматической роли чеховской героини в картине «Анна на шее».

Когда Аллу Дмитриевну спрашивали, как случилось, что на роль Анны была приглашена малоопытная студентка театрального вуза, актриса отвечала: «Думаю, что все решили мои внешние данные и возраст. Мне ведь, как и чеховской героине, было двадцать лет. Кстати, это задержало выход фильма на несколько месяцев. Помню, в Доме кино устроили обсуждение, которое затянулось до двух часов ночи. Говорили, что моя Анна молода и не похожа на чеховскую героиню».

Еще на кинопробах ее увидел только что назначенный на должность министра культуры Александров.

«Я была тогда молодая, красивая, и у него буквально челюсть отвисла, – откровенно рассказывала Алла Дмитриевна. – Вечером меня пригласили на какой-то министерский прием. Я пошла, побыла там полчаса, выпила бокал шампанского и вернулась в номер. Естественно, что никаких других предложений от Александрова я принять не могла. Но после этого я сразу оказалась меж двух огней. С одной стороны, поползли слухи о том, что я – любовница министра и что именно он устроил меня на роль в «Анне на шее»… Поговаривали даже, что у него в ящике стола лежит мой портрет. Телефон у меня замолчал, со мной еле здоровались. С другой стороны, начал действовать негласный запрет, и режиссеры прекратили меня снимать. Его нарушил только Александр Лукич Птушко – позвал меня в Ялту на съемки «Ильи Муромца». Звонил каждый вечер: «Выезжай! Декорации готовы. Я тебя жду». Но я не поехала. Травля продолжалась до конца правления Александрова».

Впрочем, факты свидетельствуют: после «Анны…» Алла Ларионова снималась каждый год. Работала с такими блистательными партнерами, как А. Вертинский, М. Жаров, Э. Гарин, С. Столяров… А Александрова действительно сняли за «аморальный образ жизни». Говорили, что у него было нечто вроде гарема из балерин…

Ларионовой не раз приходилось воплощать на экране известных героинь литературной классики. Нежная и своенравная шекспировская Оливия из «Двенадцатой ночи», крепостная девушка Оксана в фильме «Полесская легенда», Одинцова в экранизации тургеневского романа «Отцы и дети» – список этот можно продолжить. Не раз играла Ларионова и роли своих современниц. Не все, далеко не все роли были одинаково содержательны, одинаково интересны и глубоки. Но объединяло их одно. Сложилось так, что лейтмотивом почти всех образов, созданных ею, явилась «несостоявшаяся любовь». А как было в реальной жизни?

Алла Дмитриевна Ларионова

По замечанию кинокритика Виталия Вульфа, ее популярность в те годы была просто фантастической. Из-за бурного романа с красавицей-актрисой полетел со своей должности один из советских министров культуры (все-таки Александров?). Ей приписывали романтическую связь с Александром Вертинским, Григорием Александровым, Иваном Переверзевым, Иваном Пырьевым… Последний, будучи директором «Мосфильма», на некоторое время вообще запретил снимать Ларионову. Опала была снята в 1955 году, когда актрисе милостиво позволили съездить в составе делегации советских деятелей искусства в Париж.

И стихи Жерара Филиппа, посвященные ей на кинофестивале в Венеции («Со мной сидит очаровательная блондинка, вся в голубом…»), и восхищение Арагона, Лемешева, Тарасовой, Бернеса, Шульженко; и Париж, Венеция, рукоплещущие залы – все это было. Как были и кучи писем из зон. Уголовники всех мастей объяснялись в любви, просили оказать помощь. Адрес указывали обычно такой: «Москва. Большой театр. Народной артистке Советского Союза Алле Ларионовой». Встречался иной вариант: «Москва. Мавзолей имени Ленина. Народной артистке Алле Ларионовой». А один написал: «Скоро освобождаюсь и буду проездом в Москве. Обязательно тебя разыщу, и если ты в жизни такая же, как в кино, то, возможно, я на тебе женюсь».

Почти в то же время, когда в полную силу прозвучало имя Аллы Ларионовой, состоялся еще один актерский дебют, не оставшийся незамеченным. После фильмов «Старая крепость» и «Чужая родня» кинозрители заговорили о молодом интересном исполнителе Николае Рыбникове. А потом вышли «Весна на Заречной улице», «Высота», и вся страна запела песни, услышанные из уст рыбниковских героев, «про заводскую проходную, что в люди вывела меня» и про то, что «не кочегары мы, не плотники…».

…В 1948 году во время вступительных экзаменов во ВГИК тихо плакала у двери пухленькая, кудрявая абитуриентка с румянцем во всю щеку. Оказалось, Герасимов ни в какую не хотел «принимать ее в артистки»: посчитал, что слишком… нефотогенична и некрасива. «Нет, ну ты посмотри, какие у нее глазки хорошие!..» – упрашивала мужа Тамара Макарова. В конце концов «некрасивую» девочку – Аллу Ларионову – зачислили. В тот драматический день они и познакомились, будущая звезда советского кино и Вадим Захарченко, который спустя время станет «королем» эпизодических ролей. Они и родились в один день – 19 февраля.

Именно Вадим стал первым возлюбленным Аллы…

По ночам Захарченко со своим соседом по комнате, худеньким парнишкой из Борисоглебска, выгружал из вагонов мешки с углем. Звали соседа Колькой. Николаем Рыбниковым…

«Каждая женщина, – вспоминает Вадим Захарченко, – для кого-то прилипала, а для кого-то – манок. Колька полюбил Аллочку сразу – до слез, до бессонницы. Это было безумие, которое он и не пытался скрывать. Может, он и со мной подружился, чтобы к ней быть поближе. Только она с ним быть не хотела… Плакал в подушку. Из-за нее. Я даже просыпался от его всхлипываний. «Ты что, с ума сошел? – крутил пальцем у виска. – Ну хочешь, я ее тебе отдам?..» Колька, красный весь, шептал надрывно: «Нет, этим ты ее убьешь!»
«Он не успел договорить, – повествуют об этом же эпизоде другие источники. – Сильный удар Рыбникова сшиб его с ног. Драка была не на жизнь, а на смерть. Разнимала их половина общежития. Сломанный палец Рыбникова на всю жизнь остался неправильно сросшимся».

Вскоре режиссер и педагог Сергей Герасимов узнал, как студент Рыбников хотел повеситься из-за неразделенной любви, его буквально вытащили из петли.

«Повеситься прежде всего. Это удел хлюпиков, – упрекал он влюбленного парня. – Но ты сильный мужик. Красивый. По тебе все студентки сохнут, а ты из-за какой-то жабы жизни себя хотел лишить…» «Она не жаба. Она – красавица. Только любит другого», – отвечал Рыбников.

Но и у Вадима Захарченко душевные силы были на исходе:

«Я устал от Аллы, от Колькиных закидонов – вот и решил покончить со всем разом. Я виноват, я один. Бросил ей на прощание: «Давай останемся друзьями!» Думал, что так будет проще. Алла еще долго страдала, любила меня сильно. А потом… словно заморозил ее кто: другой она стала. Гордой, сильной – у такой все мужчины на длинном поводке…»
«Коля мне очень нравился, когда мы учились во ВГИКе, и я тайно была в него влюблена, – рассказывала актриса свою версию в одном из интервью. – А он увлекся другой девчонкой и на меня внимания не обращал. Заметил меня только тогда, когда я начала уже сниматься. Он приходил к нам в гости, и мои родители любили его. Жалели и подкармливали. Коля рано потерял родителей и остался сиротой. А потом… Потом я стала мотаться на съемки. Были, конечно, романы, другие мужики…»

Потом, где бы она ни снималась, ее находили телеграммы от Николая Рыбникова: «Люблю. Целую. Пью за твое здоровье!» В конце 1956 года Рыбников узнал, что у Аллы произошел очередной разрыв. На сей раз с Переверзевым…

«Лет шесть ловил меня повсюду, и даже свадьба состоялась на ходу, – признавала Алла Дмитриевна. – Это было в Белоруссии, я тогда снималась в «Полесской легенде», а он в «Высоте». Нагрянул неожиданно, за два часа нас расписали, и муж уехал опять на съемки. В фильме «Высота», помните, есть такой эпизод, когда рыбниковский герой смотрится в зеркало и говорит: «Ну, Коля, прощай твоя холостяцкая жизнь!» Когда в Доме кино была премьера, зал на этой фразе аплодировал – так нас поздравили».
«В один из съемочных дней она почувствовала себя нехорошо, – поясняют подоплеку этой свадьбы журналисты. – Пошла к врачу. Потом отправилась к любимому мужчине – сказать, что ждет ребенка. Но любимый не обрадовался этой новости и оставил ее одну.
Алла уехала в Минск, на съемки. Там же хотела сделать аборт. Ведь став матерью-одиночкой, о дальнейшей карьере в кино она могла забыть. Однажды вечером раздался стук в дверь ее гостиничного номера. На пороге стоял Рыбников…»

Как всегда влюбленный и благородный, он взял Ларионову в жены, несмотря на чужого ребенка… И всю жизнь называл его своим.

Вместе они прожили тридцать лет и три года, воспитали двух дочерей… Об истории их любви Тодоровский даже снял фильм «Какая чудная игра».

«Николай Рыбников умел любить не только в кино, но и в жизни, – говорила Алла Ларионова. – Он был однолюб, гордился этим. Был образцовым семьянином, хозяином… Коля искренне считал, что я красивее всех мировых кинозвезд – и Софи Лорен, и Мерилин Монро – и часто мне говорил: «Ни на кого, кроме тебя, и смотреть не хочу».

Алла Дмитриевна так и не научилась сносно готовить. Хозяйничать на кухне обожал муж: жарил, парил, солил, мариновал. «Дома четыре женщины, собака – и та сучка, а все приходится делать мне», – шутил Рыбников. Но кашеварил с большим удовольствием. Супруга же мастерски забивала гвозди, возилась с электротехникой, превосходно водила машину…

Кроме съемок, немало времени и сил занимали в жизни Аллы Дмитриевны и Николая Николаевича встречи со зрителями, поездки по стране вместе с коллективами-участниками театрализованного представления «Товарищ кино». Пока был жив Рыбников, где только ни побывали супруги – Хабаровск и Ереван, Ашхабад и Иркутск… Сотни городов (иные уже – иностранные!), тысячи встреч с любителями кинематографа.

«Мы почти не видели, как росли наши дочери Алена и Ариша: бесконечные поездки на съемки, гастроли… Спасибо маме, – рассказывала актриса. – В доме висело два портрета – мой и Рыбникова, и бабушка, чтобы дети не забывали нас, все время напоминала: это – мама, а это – папа. Девочки так привыкли к портретам, что, когда однажды с трехлетней Аришкой я сидела в очереди в детской поликлинике, она, увидев портрет на стене, вдруг закричала: «А это – папа!» О боже, с портрета смотрел Никита Сергеевич Хрущев!»

Специально для них были созданы сценарии картин «Седьмое небо», «Дикий мед», «Ведьма»… Фильмы, конечно, рядовые, но зрители на них шли – посмотреть на любимых артистов… С 1977 по 1988-й Алла Ларионова вообще не снималась.

«Юматов обожал машины – мог целыми днями валяться под днищем и чего-то ремонтировать – и гонял на них как сумасшедший, – сообщала постперестроечная пресса. – Не обходилось, конечно, и без аварий – однажды он врезался вместе с Аллой Ларионовой. Первой красавице советского кино неудачно зашили губу, и ее перестали снимать в кино».

В 1992 году Вячеслав Шалевич пригласил Ларионову в театр им. Евг. Вахтангова в пьесу «Коварство, деньги и любовь» по произведениям М. Зощенко – заменить заболевшую Целиковскую. Алла Дмитриевна позже рассказывала, что сильно напугалась: не представляла, как вести себя на сцене. Но все обошлось. И Ларионову даже пригласили принять участие в гастролях по Америке и Израилю.

Их дочери еще в детстве снялись с отцом в двух фильмах, но по дороге, проторенной родителями, так и не пошли. Насильно толкать (как это подчас бывает сегодня) их никто не стал.

…Алла Дмитриевна никогда не вспоминала с телеэкрана или на страницах прессы о том, что муж пил. Об этом говорили и писали другие.

«Николай Рыбников… жил той разгульной, сумбурной, веселой и похмельной жизнью, которая вскоре откроет счет горьких потерь в нашем кино: Гурзо, Извицкая, Авдюшко, Шпаликов… Он не сгорел, но как-то быстро, разом поседел как лунь. Погрузнел. Теперь на бесчисленных концертных площадках страны уже за его спиной на огромном холсте экрана шагал тот Коля Рыбников, вмиг узнаваемый миллионами. Но это были два разных человека.
Как свидетельствует наш академический Кинословарь, звание «народного артиста РСФСР» он получил лишь в 1981 году, когда талант и вся жизнь были уже на излете» («Сов. экран», № 1, 1992).

Рыбников панически боялся старости и ненужности. И тем не менее продолжал считать себя счастливым человеком: ведь рядом с ним было его домашнее божество, его Алла.

Летом 1990 года Николай Рыбников, как всегда, засаливал помидоры: «Грохнем на мое шестидесятилетие, а что останется – на Новый год съедим».

Помидоры ели на его поминках: осенью он скоропостижно, во сне, умер от инфаркта…

Оставшись одна (через несколько лет ушла из жизни мама актрисы), Алла Дмитриевна не смогла больше жить в том же доме – разменяла пятикомнатную квартиру – ту самую, кооперативную, на которую так долго они копили деньги с Рыбниковым, переехала в однокомнатную в Банном переулке, поменяла мебель и даже привычки. Много лет минуло со дня смерти мужа, но актриса не вышла замуж вторично. Обе дочери жили отдельно…

Она покинула этот мир в апреле 2000 года, перенеся перед этим несколько инсультов. Испугавшись, что на его настойчивые звонки в квартиру никто не открывает, зять актрисы вызвал Службу спасения. Металлическую дверь взломали быстро. Алла Дмитриевна лежала в постели и была мертва уже более шести часов. Причина смерти – сердечный приступ…